Марина Чапман - Девочка без имени. 5 лет моей жизни в джунглях среди обезьян
Я подумала, стоит ли мне сказать им, что я совсем недавно пришла в город. Потом я вспомнила об Анне-Кармен и решила, что это вызовет вопрос, откуда я пришла.
– Эй, говори свое имя и фамилию! – настаивал полицейский.
Я продолжала молчать. Мужчина напротив меня посмотрел на своего коллегу и покачал головой.
– Какая-то нам досталась тугодумная особа, Риккардо, – пожаловался он и снова уперся в меня взглядом. – Откуда ты? Ты где родилась?
Я продолжала молчать, потому что не могла ответить и на этот вопрос.
– Девочка, ты вообще говорить умеешь? – спросил он меня, начиная терять терпение. – В чем дело? Почему ты не можешь ответить на простейшие вопросы? Послушай, у нас могут появиться насчет тебя самые плохие подозрения, понимаешь? Если ты не будешь отвечать, тебе обеспечены большие неприятности.
Я испугалась. Я еще не очень хорошо говорила по-испански. Мне надо было им что-то сказать. Но с чего начать?
– Даю тебе последний шанс, – предупредил меня полицейский. Его лицо покраснело, и на лбу выступили капельки пота. В комнате было душно и жарко, и я понимала, что своим необъяснимым упорством порчу им настроение. В доме Анны-Кармен меня бы за такое непременно наказали.
– Кто твои родители? – закричал полицейский, окончательно потеряв терпение.
– Ооо… о… обезь… – начала было я, но остановилась. У меня началась дрожь. – Мои родители обезьяны. У меня здесь нет дома. Я из джунглей. Я жила на деревьях… – попыталась объяснить я.
– Что?! – крикнул полицейский. Он немного помолчал и сокрушено вздохнул. А потом рассмеялся.
Я очень удивилась. Второй полицейский тоже засмеялся. Странно, что смешного я им сказала? Я перестала бояться и почувствовала себя обиженной. Я никому не говорила о своей обезьяньей семье, а когда наконец рассказала, меня подняли на смех.
Сидящий напротив меня полицейский перестал смеяться.
– Какая ж ты глупая, – сказал он более дружелюбным тоном. – Ты думаешь, что выросла с обезьянами? Ты что, спятила? – Он посмотрел на коллегу и произнес: – Кажется, у нас здесь отсталый или больной ребенок.
После этого случая я решила, что больше никогда никому не буду рассказывать об обезьянах. Я замолчала. Полицейские достали лист бумаги и нарисовали дом и человечков с ручками и ножками в виде палочек. Они стали объяснять, чего от меня хотят. Потом в комнату вошел еще один полицейский и тоже что-то рисовал на бумаге. Но я продолжала молчать. Я уже сказала правду, и мне больше нечего было добавить. Через некоторое время полицейские поняли, что у меня нет дома, в который я хотела бы вернуться.
– Заприте ее, – сказал третий полицейский. – У нее с головой не все в порядке. Просто подержите ее ночь в участке.
Так они и поступили.
Меня заперли в маленькую комнату. Хотя мне было обидно, что мне никто не поверил, я быстро уснула. Мне здесь было гораздо спокойнее, чем ночью в парке. На следующее утро я решила, что, в принципе, не против задержаться здесь. Я слышала, какие ужасы творятся в колумбийских тюрьмах, но со мной пока не произошло ничего плохого. «В тюрьме, наверное, не так уж и плохо, – подумала я. – Кормят, есть кровать и крыша над головой. О чем еще можно мечтать?»
Но у полиции были другие планы. На следующее утро за мной пришли двое других полицейских и вывели из здания. Они не сказали мне, куда меня ведут.
Мы вошли в небольшой ресторан, и полицейские заказали мне обед. Возможно, они решили, что я плохо питаюсь. Я была худой, но чувствовала себя прекрасно и была полна сил. Официантка принесла мне тарелку. Еды было много, и она выглядела аппетитно. В заведении Анны-Кармен такое подавали только самым дорогим клиентам. Это был густой суп на молоке с луком. На отдельном блюдечке лежало жареное яйцо с тостами.
Официантка улыбнулась и предложила мне попробовать. Я была очень голодна и начала запихивать в себя еду обеими руками. Мои манеры и поведение за столом рассмешили полицейских.
– Елки-палки! – сказал один из них. – Кажется, что она наполовину дикое животное!
Они заказали еще еды, и нам принесли яичницу и кукурузные лепешки. Я ела и думала о том, что такой славный обед я запомню надолго. Я съела столько, что уже не могла больше. После этого полицейские заказали еду для себя. Когда они закончили, я вопросительно посмотрела на них. Куда они теперь меня отведут? Неужели назад в участок? Оба полицейских улыбнулись.
– Давай, беги по своим делам, – сказал с улыбкой один из них, – и не нарывайся на неприятности.
Я встала и побежала. В полном желудке приятной тяжестью подпрыгивала еда. Парк, в котором я жила, находился относительно недалеко. Когда я до него дошла, то обернулась и увидела, что полицейские медленно следовали за мной на машине. Может быть, они думали, что я приведу их к себе домой. Может быть, им было просто любопытно. Или они хотели удостовериться, что я без происшествий доберусь до места.
Я вспоминаю этот эпизод и удивляюсь. Зря я их тогда не поблагодарила. Беспризорников многие полицейские в Колумбии не считали за людей и относились к ним с презрением. Да и сейчас отношение полиции к этим детям остается грубым и подозрительным. Их арестовывают, бьют и не кормят в камерах. Я понятия не имею, почему те двое были так добры. Своим поведением они показали мне, что далеко не все люди плохие.
Кто знает, может быть, ангелы на земле все-таки существуют.
XXII
Полицейские мне сильно помогли. Они познакомили меня… или, скорее, показали мне добрую улыбчивую официантку. Я стала возвращаться к ресторану каждый день. Я подходила с заднего входа и смирно ждала около мусорных бачков, пока она не появится. Она показалась мне очень милой, и я хотела с ней подружиться.
Это был дорогой ресторан, где подавали вкусные блюда. Однажды другой официант угостил меня омаром. Я не знала, что это такое. Я надолго запомнила тот день, когда мне удалось попробовать такую божественно вкусную вещь. У омара было нежное розовое мясо, к которому подавали прекрасный соус. Парень, который дал мне кусочек омара, смотрел, как я ем, и улыбался.
Я знала, что могу мышью прошмыгнуть внутрь и что-нибудь украсть, но не делала этого. Мне хотелось, чтобы мне принесли еду, как тогда, когда я ела в ресторане с полицейскими. Я поняла важную вещь: еда, которую тебе дают, гораздо вкуснее той, что ты украл.
Когда я в первый раз появилась около ресторана, официантка меня мгновенно узнала.
– Привет, – сказала она и дружелюбно улыбнулась. – Как дела?
Не знаю, что она обо мне тогда подумала, потому что я пришла босой, в грязном платье. Официантка дала мне объедки, которые в ресторане все равно выбрасывали.
